ВЫВОДЫ ИЗ МОДЕЛИ ПЛАНЕТАРИЯ
– Что случилось? … Вы укололи палец?
– Еще не уколола, – сказала Королева, – но сейчас уколю! А-а-а!
– Когда вы собираетесь сделать это? – спросила Алиса, с трудом сдерживая смех.
– Сейчас буду закалывать шаль и уколю, – простонала бедная Королева… острие соскользнуло, и Королева уколола себе палец.
Л. Кэрролл. Алиса в Зазеркалье
читать дальшеРассмотрим, какие выводы следуют из модели планетария. Я испускаю луч творения и тем самым создаю внешнюю среду. Значит, окружающий мир является моим продолжением, моим порождением, он зависит исключительно от меня. Что я излучу, что я создам, то и будет вокруг меня. Я и только я (это может сказать о себе каждый человек) порождаю внешнюю среду, картину на втором экране.
Симорон или творящее начало, находящееся в каждом из нас и создающее миры, напоминает жонглера, который берет части своей личности и перекидывает из одной руки в другую. Мы перебрасываем природное, творящее Я друг другу, и в результате возникает продуктивный обмен, который способствует утверждению жизни на земле. Если жонглер будет не перебрасывать, а забирать из одной руки в другую, то, в конечном счете, возникнет дисбаланс, и какая-то рука окажется пустой или менее наполненной, чем другая. Наблюдая катастрофы, аварии, беды, мы видим именно эту картину – из одной руки взято слишком много.
Если я вместо трансляции животворящей энергии буду забирать ее из мира, из другой руки жонглера, то я пострадаю в большей степени, чем мир. Что произойдет с шаром в модели планетария, если заткнуть все дырочки, ничего не транслировать вовне? Он просто расплавится! Затыкание дырочек – это копание в себе, это желание получить, ничего не дав взамен. В Симороне заинтересованность своей персоной, первым экраном, называется пупосмотрением, то есть заглядыванием себе в область пупа и в запупное пространство. Если я занимаюсь исключительно первым экраном, то на втором экране возникает все больше безобразий. Чем больше я увлекаюсь самоспасением, тем вернее я уничтожаю и себя, и других.
В рамках модели планетария понятия эгоизма и альтруизма сливаются в одно: мне выгодно транслировать благо, творить добро моим проекциям, в этом – мой “шкурный” интерес.
Личности напичканы жизненным опытом, знанием мира, мыслями и отличаются друг от друга. Следовательно, первый экран является трафареткой, которая определяет картину на втором экране. Каждый по-своему видит, но только то, что пропускает фильтр первого экрана. Личность представляет существенное отличие от универсальной проекции, которую транслирует Симорон. Симорон один на всех. На каком этапе искажается универсальная информация, которую он дает? На личностном экране. То, чем мы его засоряем, то и увидим на втором экране.
Если мой жизненный опыт построен в основном на болевых ощущениях, то я страдаю, я болею. И во внешней среде я увижу ту же картину, которую наблюдаю в себе. Вне себя я буду замечать больных людей, картины разрушения, все, что связано с болевыми ощущениями. Я буду видеть болезни там, где их в помине нет. Если я пострадал оттого, что мне наносили удары, то я буду ожидать повторения этого “удовольствия”. И, глядя на других, буду высматривать в них потенциальных бандитов, буду как бы притягивать их.
У одного симорониста был эпизод в жизни, когда на него напали и сильно избили. После этого он месяц ходил с железной палкой, завернутой в газету. Он вольно или невольно ждал следующего нападения.
Если я засорен страхом, я увижу на втором экране опасность, исходящую от других, либо увижу других, которые одержимы страхом. Хотя, скорее всего, мое воображение само рисует эти картины.
Итак, я лично ответственен за то, что происходит в поле моего зрения. И если вне меня картинка не соответствует моим ожиданиям – что-то разрушительное, какая-то беда, несчастье, – то кто это мог сделать, кроме меня? “Неча на зеркало пенять, коли рожа крива”. Поскольку я это сделал, я могу это исправить. Поэтому симоронист прежде всего пытается перестать играть в игру под названием “Кто виноват?”, в которую играет почти все человечество.